Растет в Сталинграде березка

Предлагаю вашему вниманию рассказ, написанный по воспоминаниям моей мамы, Менякиной Ольги Александровны (Беллер). Посвящается её памяти.

"В начале 1970-х на всю страну прозвучала песня Маргариты Агашиной и Григория Пономаренко "Растёт в Волгограде березка":

Её привезли издалёка
В края где шумят ковыли
Как трудно она привыкала
К огню волгоградской земли,
Как долго она тосковала
О светлых лесах на Руси…
Лежат под берёзкой ребята,
Об этом у них расспроси.

Когда Ольга Александровна Менякина слышала эту песню своих земляков-сталинградцев, то вспоминала и те берёзы, что сажали она и её коллеги на Мамаевом кургане, и тех ребят, лежащих в земле под берёзами, которых она встречала на улицах Сталинграда ещё до войны…

Город начали бомбить в августе 1942 года. В то лето Оле исполнилось 7 лет, 1 сентября она должна была пойти в школу, но вместо школьного класса — вагон поезда, увозящего её и брата Германа вместе с мамой в эвакуацию. Уехали они с последним поездом, за день до той страшной бомбёжки, когда фашисты 23 августа почти уничтожили город. Хотя какая бомбёжка не страшная? Изо дня в день, они жили в ожидании налёта, и когда звучал сигнал воздушной тревоги, бежали к вырытым во дворе щелям (подобие окопа). Однажды, она замешкалась, и её буквально швырнул в спасительную щель Герман (ему в то пору шёл тринадцатый год), спрыгнув следом за ней, а через мгновение во дворе разорвалась бомба. Задержись они на секунду…

Их родители родом с Волги. Мама, Серафима Васильевна Сидорова, — уроженка села Вязовка ныне Татищевского района Саратовской области, папа, Александр Николаевич Беллер, — из немцев Поволжья Самарской губернии. Оба они — врачи, поэтому не уезжали  из прифронтового города до последнего. Вернее, не уезжала только мама, потому что отец, начальник санчасти Сталинградского управления НКВД, посадив семью на поезд, остался в осаждённом городе вместе с войсками НКВД и сражался до капитуляции немецких войск в феврале 1943 года. Удивительное дело: его не отозвали с фронта, не сослали, как его соплеменников, советских немцев, в трудовую армию в сибирский тыл. Значит, был Беллер на хорошем счету у начальства и на своём месте, сражаясь за ставший ему вдвойне родным город: не пустили сталинградцы врага к Волге!

Поезд шёл по левому берегу, вдалеке от боёв, на север, но и там его не оставляли в покое фашистские самолёты. Оля запомнила, что состав то резко тормозил, то сильно разгонялся, пытаясь переиграть лётчика. К счастью, машинисту это удалось, ни одна бомба не попала в поезд, невредимым он вошёл в укрывшую его ночь…  А когда пассажиры проснулись утром и выглянули в окно, не поверили своим глазам: перед ними, насколько хватало глаз, лежали белые снега! Оказалось, поезд остановился на берегу соляного озера Баскунчак. Выбежали из вагонов, набрали, сколько могли, соли — величайшую ценность в военное лихолетье.

До Мелекесса добрались благополучно, там перезимовали, в феврале к ним приехал отец, сказал, что они скоро вернуться домой. И правда, едва сошёл лёд, на пароходе отправились вниз по Волге, к Сталинграду. Только их дом на улице Орловской (Дом специалистов), недалеко от мельницы (её руины и поныне стоят в напоминание о той страшной войне), был разрушен. Поселились за южной окраиной города, в селении под названием Солёный пруд, подле Бекетовки. Этот район немцы не бомбили, рассчитывая, сломив сопротивление защитников города, зазимовать там.

Оля осенью пошла в школу. Кормили их щедрая Волга да бахчи. Летом жили в купоросной балке, в пионерском лагере (мама работала там врачом-педиатром), располагавшемся в степи за колючей проволокой. За неё ступать строжайше запрещалось: вокруг на много вёрст раскинулась земля, буквально напичканная оружием, минами, неразорвавшимися снарядами… А территорию лагеря, очистили от "металла" сапёры, предоставив пионерам безопасный остров в степи. Жили в брезентовых палатках, спали на деревянных топчанах, набив матрацы душистым сеном. Климат на Нижней Волге тогда был резко континентальным, с изнуряющей июльской жарой и "сталинградскими дождями" — сильными ветрами, несущими тучи песка. Ребятня играла с ветром: ложилась на его упругую струю, качаясь на ней, как на волжской волне… А зимой морозы доходили до сорока градусов, земля лопалась от стужи…

Однажды Герману (он работал пионервожатым) здорово влетело от начальника пионерского лагеря, узнавшего, что парень водил пионеров в оставшиеся от недавних боёв окопы, там они разбирали гранаты, добывали из них запалы и взрывали их. Запомнилось Оле, как ходили с воспитателями в поход за лекарственными травами, собирали донник, его потом отсылали в госпитали – ещё шла война.

Победу семья Беллеров встретила в полном составе в Сталинграде: отец так продолжал возглавлять санчасть. Постепенно жизнь возвращалась в разрушенный город. Люди жили в землянках, в подвалах разбомбленных многоэтажек, вили себе "гнёзда" на уцелевших этажах в тех квартирах, где сохранились две и три стены, восполняя недостающие стены "подручным материалом" — картоном, фанерой, досками и т.п. Сталинградцев объединял порыв: во что бы ни стало, восстановим свой город!

В начале 1950-х Беллер получил квартиру на первой отстроенной улице, её назвали улицей Мира. Из окна наблюдали, как военнопленные возводят планетарий – дар Германской Демократической Республики городу-герою.

Первым из Сталинграда уехал Герман. Окончив геологический факультет Саратовского университета, он всю жизнь искал "кладовые земли", руководил геологическими экспедициями на Севере. С "земной" профессией связала свою судьбу и Ольга: окончила Ленинградскую лесотехническую академию по специальности "озеленение городов и населённых мест". Неизвестно, как сложилась бы её карьера, ели бы не ранняя смерть родителей. Опустевшую квартиру Беллеров хотели отдать другим людям, но Николай Васильевич Бирюков, к тому времени уже бывший начальник управления НКВД, друг отца, настоял на том, чтобы квартиру закрепили за Ольгой Александровной, организовав ей, выпускнице академии, вызов из института "Сталинградпроект".

В 1958 году она стала работать ландшафтным архитектором в планировочной мастерской под руководством Юрия Ивановича Менякина, своего будущего мужа, ветераны войны, участника Сталинградской битвы, по окончании Московского архитектурного института в 1953 году вернувшегося в город на Волге с тем, чтобы восстанавливать его. Юрий Иванович планировал будущие жилые кварталы города, а Ольга Александровна определяла, где расположатся парки и бульвары, где зашумят аллеи её возрождённого Сталинграда.

Когда приняли решение о сооружении на Мамаевом кургане величественного памятника, увековечивающего подвиг защитников Отечества, и скульптор Вучетич предложил монументальное решение ансамбля, сталинградцам не понравилась излишняя помпезность на земле, каждый метр который пропитан солдатской кровью. Ольга Александровна решила озеленение Мамаева кургана выполнить так, чтобы смягчить тяжесть бетонных плит, сделать монумент более тёплым. Выбрала всего два дерева: берёзу, как символ русского народа, и иву, плакучую иву, её заросли расположили у памятника, где мать оплакивает погибшего сына.

Берёза – растение северное, плохо приживается на юге. Потому берёзы сажали крупномерными: осенью окапывали большие деревья, зимой вместе с комом земли везли на Мамаев курган, там высаживали и всё лето отливали насаждения. Ухаживал за берёзками, как за малыми детьми, главный инженер треста зелёного хозяйства Иван Васильевич Пятин, отзывчивый, интеллигентный человек в очках с золотой оправой. Он принимал близко к сердцу страдания зелёных красавиц, с трудом приживавшихся на степном кургане, и всё-таки зашумевших на волжском ветру, ставших сталинградками. Для Ивана же Васильевича то жаркое лето стало последним: он умер от инфаркта прямо на Мамаевом кургане около этих берёз…

Спроектировала Ольга Александровна городской парк у подножия Мамаева кургана, вторую очередь набережной. Озеленяла молодой ландшафтный архитектор священные не только для горожан, но и для всех советских людей места – площадь Обороны перед домом Павлова, Аллею Героев. С каждым годом хорошели улицы и площади, особенно величественен был проспект Сталина. Оля ещё в школе училась, ещё не убрали руины, когда лектор рассказывал о принятом решении: главную магистраль города, проспект Сталина, "зальют голубым стеклом, будет он самой светлой и красивой улицей". До выстилания улицы "голубым стеклом" дело не дошло, а в остальном пророчество сбылось: возводимые дома были на загляденье. И Ольга Александровна принимала участие в благоустройстве её любимого города.

Накануне очередной годовщины Октября, в начале ноября 1961 года, Ольга Александровна гуляла по городу с американскими туристами. Джон неожиданно сказал: А ваш город теперь будет называться по-другому". Поначалу его слова приняли за шутку, но когда пришло подтверждение той новости, сталинградцы очень расстроились, не одобряя новоиспечённое своё имя: "волгоградцы". Долго светился на здании вокзала обломок прежнего названия "…град", пока вместо "Сталин…" не приделали новую приставку "Волго…".

Недолго звались Менякины волгоградцами. В 1962 году судьба привела их в Саратов, Юрий Иванович вскоре стал главным архитектором этого старинного купеческого города. А Ольга Александровна приняла предложение Ивана Михайловича Германа, первого секретаря райкома партии самого большого района, Ленинского, облагородить пустыри новопостроенных улиц и территории вокруг оборонных заводов. Сегодня шумят по ветру деревья её "автографов": разбитые сорок лет назад бульвар от Вишнёвой до Третьей дачной, сквер Победы на 6-м квартале, посадки в Торговом центре, на территории заводов "Тантал" и "Контакт". Во всех этих местах она планировала не только зелёные насаждения, но и малые архитектурные формы: скамейки, урны, остановочные павильоны, асфальтовые дорожки.

Успевала выполнять проекты озеленения и других городов, размах её командировок – весь Советский Союз: от Таллина до Советской Гавани. В этом дальневосточном городе её попросили спроектировать аллею из… тополей. Для приморского края с его Уссурийской тайгой, богатой флорой и фауной, наш тополь экзотическое растение.

Ольга Александровна часто, почти ежегодно, бывает в родном городе, навещает могилу родителей. В Волгограде, этом городе-памятнике, многое напоминает о минувшей войне: и ансамбль на Мамаевом кургане, и башни танков на постаментах, обозначающие те пределы, за которые не пустили фашистов защитники волжской твердыни. Навещает она и ставших рослыми, высокими берёзки на Мамаевом кургане, о которых поётся в песне:

Ты тоже родился в России –
В берёзовом, милом краю.
Теперь, где ни встретишь берёзу,
Ты вспомнишь берёзку мою.
Её молчаливые ветки,
Её терпеливую грудь…
Растёт в Волгограде берёзка,
Попробуй её позабудь.

Много авторских работ у Ольги Александровны Менякиной, а самые памятные – проекты озеленения Мамаева кургана и памятника "Журавли" в Парке Победы на Соколовой горе Саратова (автор. "Журавлей" — Юрий Иванович Менякин). Вечно будут напоминать священные камни памятников о подвигах защитников Отечества, долго будут шуметь листвой деревья, обрамляющие монументы, свидетельствуя о всепобеждающей жизни.

Владимир Вардугин (Деловая газета №7 (573) от 21 февраля 2008, из архива семьи Менякиных)

Ольга Менякина (Беллер) умерла 20 ноября 2021 года. В настоящее время готовится к изданию книга с воспоминаниями Менякиной О.А. и её стихами. Уважаемые читатели, буду крайне благодарен за помощь в работе с книгой и её издании, сделать это Вы можете, перечислив средства на карту Сбербанка, привязанную к телефону 8 927 277 14 17 (Менякин И.Ю.).

На фотографиях:

Беллер Ольга Александровна в 1958 году, в возрасте 23 года

Менякина Ольга Александровна. 2015 год.

Увековечена память архитектора Ольги Менякиной

Умерла вдова автора "Журавлей"

Стихи Менякиной Ольги Александровны

К 95-летию архитектора Юрия Менякина

Интервью архитектора Юрия Менякина

Тексты в разделе "Блоги" являются частным мнением авторов, а не редакционной позицией ИА "Взгляд-инфо".