Условия для передела собственности. Саратовские юристы предупреждают о рисках кампании "экспроприации"

Масштабная кампания "экспроприации" (термин бизнес-омбудсмена Бориса Титова), идущая в Саратовской области, вызвала оживленную дискуссию в юридическом сообществе.

Главным предметом обсуждения специалистов в правовой сфере стала трактовка саратовскими судами понятия "срок исковой давности".

Многие сделки (в том числе инвестиционные и с высокой капитализацией), совершенные на законных основаниях 20-30 лет назад, сейчас подвергаются ревизии со стороны регионального правительства, прокуратуры, ТУ Росимущества.

И суды, в абсолютном большинстве случаев, удовлетворяют иски об изъятии собственности.

Как это влияет на стабильность гражданского оборота и деловой климат, соблюдение конституционных гарантий неприкосновенности частной собственности, долгосрочные перспективы и самочувствие бизнеса, привлекательность региона для инвесторов, в целом на саратовскую экономику?

Создает ли такая практика условия для избирательного и точечного правоприменения с целью передела активов?   

На эти и другие вопросы отвечают собеседники ИА "Взгляд-инфо" - адвокаты Елена Сергун и Руслан Курбанов.

К разговору готовы были присоединиться и многие другие юристы, однако их энтузиазм быстро сходил на нет после консультаций с доверителями, сумевшими пережить, уже пострадавшими или только ожидающими "экспроприации".

"Одни слова для кухонь, другие для улиц", - с горькой иронией передал один из адвокатов настроения в саратовском бизнес-сообществе, демонстрируя знание рок-классики и намекая на репрессивные последствия высказываний для клиентов.

Брожения происходят и в среде тех, кто, будучи профессиональными юристами, вынуждены сейчас служить исполнителями "экспроприации" и чьи фамилии стоят на официальных документах. Некоторые из них понимают, каковы могут быть в перспективе лично для них правовые последствия участия в этой кампании.  

Руслан Курбанов, адвокат:

"В последнее время судами Саратовской области рассмотрено несколько дел, в которых тем или иным образом пересматривалась судьба различного имущества, принадлежавшего некогда государству, а впоследствии оказавшегося в частных руках. Причем история нахождения этого имущества в частной собственности в некоторых случаях составляла более двадцати лет.

Вполне естественно, что "внезапное прозрение" истцов, будь то прокуратуры, Росимущества или правительства Саратовской области, после стольких лет бездействия выглядит подозрительно. Например, Росимущество, по искам которого в федеральную собственность возвращены десятки земельных участков, составлявших некогда территорию бывшего авиазавода, ведет реестр федерального имущества с 2004 года (а до этого - с 1998 года - реестр федерального имущество вело Мингосимущества РФ, существовавшее под различными наименованиями с 1991 года). Абсолютно уверен, что все должностные лица, ответственные за ведение такого реестра, были хорошо осведомлены об отсутствии этого актива в реестре. Как при такой осведомленности и одновременно уверенности в том, что территория авиазавода должна принадлежать Российской Федерации, Росимущество "терпело" с исками почти двадцать лет (а до него - с 1998 года терпело Мингосимущество)? В поисках ответа на этот вопрос вполне уместно заподозрить истцов в том, что, определяя предмет истребования, они исходили не столько или не только из интересов государства, но и из каких-то иных мотивов. Подозрение усиливается, если учесть, что ни в публичном пространстве, ни в рамках судебных разбирательств никто из соответствующих должностных лиц внятно на этот вопрос не ответил.

Но все же факты такого "чудесного прозрения" сами по себе не несут угрозу ни стабильности гражданского оборота, ни доверию к властным институтам. В конце концов, исковая давность, общий срок которой составляет три года, но при определенных условиях может составлять до десяти лет, не препятствует самой подаче иска и применяется только судом в ходе рассмотрения спора, а не самими госорганами или прокурором, и только по заявлению стороны соответствующего спора. То же Росимущество могло добросовестно выполнять возложенные на него законом задачи и подавать такие иски, рассчитывая на то, что ответчик, например, не явится в суд или забудет попросить о применении исковой давности. Звучит наивно, но, тем не менее, и такое случается.

В этой волне исков и состоявшихся судебных решений меня лично удручает не подозрительное поведение внезапно очнувшихся органов государственной власти и надзора, а систематическое последовательное игнорирование судами доводов ответчиков о пропуске срока исковой давности. В качестве участника некоторых таких споров, а в иных случаях, как посторонний наблюдатель, я пытался найти в судебных постановлениях какое-либо внятное объяснение тому, что на иски о возврате имущества в собственность государства исковая давность не распространяется, или такая давность исчисляется каким-то особенным образом. В конце концов, хоть право у нас не прецедентное, но некий modus operandi судов, рассматривающих такие споры, уяснить было бы полезно и мне как адвокату, продолжающему свою деятельность, и тем же самым участникам гражданского оборота (предпринимателям), оценивающим риски при совершении сделок с имуществом, которое когда-то было государственным.

К сожалению, ничего, что объясняло бы такой особенный подход к применению исковой давности, я ни в одном судебном акте не нашел.

В тех спорах, где иски об истребовании имущества были удовлетворены, суды указывали, что Росимуществу стало известно о выбытии того или иного спорного объекта из федеральной собственности только в момент получения выписки из единого реестра прав на недвижимость или из обращения прокуратуры в адрес Росимущества, в котором указывалось на такое выбытие. В тех же делах, где в удовлетворении исков отказывали (а такие были и в последние год - два), суды держались позиции, некогда сформулированной Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ.

Причем ВАС РФ высказался вполне определенно: в случаях, когда истцом по делу выступает орган государственной власти, на который возложены обязанности по контролю за использованием и сохранностью находящегося в государственной собственности имущества, такой орган для надлежащего осуществления этих обязанностей имеет возможность в пределах срока исковой давности получить сведения о государственной регистрации прав на спорные объекты недвижимости, и не может ссылаться на то, что о нарушении права государства ему стало известно только в ходе проводимой проверки или из полученной выписки по истечении срока исковой давности.

Примечательно, что такая позиция была сформирована по спорам, рассматривавшимся судами нашего же региона. Так в свое время было отказано в исках о возврате в государственную собственность зданий ЦУМа в Волгограде и Крытого рынка в Саратове.

Безусловно, столь избирательный подход к такому существенному элементу стабильности гражданского оборота, как исковая давность, без формулирования единых принципов, по которым она применяется, а вернее, с отступлением от некогда сформулированных принципов, серьезно подрывает доверие активной части гражданского общества и к правосудию, и к гарантиям неприкосновенности частной собственности со стороны государства.

О том, что это ведет к переделу собственности пока говорить рано - следует дождаться, когда изъятое имущество получит новых бенефициаров. Но тревогу следует бить сейчас по иной причине. Во всех случаях до подачи исков велась серьезная подготовка в виде возмущенной общественности и публичных должностных лиц, риторика которых по сути сводилась к понятию "экспроприации награбленного" в лихие 90-е ("лихие нулевые").

Думаю, в этом кроется самая главная опасность и для "награбивших", и для "экспроприаторов". Совершенно не исключено, что избирательность правовых подходов и точечное правосудие в нужное время сработают и против них тоже….

Сейчас необходимо осознать опасность таких шагов по "восстановлению справедливости" и предпринять общие усилия по закрытию этого "ящика Пандоры".

Елена Сергун, адвокат:

"В силу своей специализации мне часто приходится иметь дело с представителями саратовского бизнеса. К сожалению, ряды тех, кто хочет продолжать работать в нашей области, редеют на глазах. И проблема, с их слов, заключается не столько в объективных трудностях, сколько в усталости предпринимателей от непредсказуемости завтрашнего дня, от зависимости финансовых вложений от субъективных факторов и "климата" в регионе. Дня не проходит, чтобы в новостных саратовских лентах не появилось очередной новости об изъятии недвижимости или земли у юридических или физических лиц. Казалось бы, именно суды должны обеспечивать защиту законных прав и интересов как граждан и предпринимателей, так и государства. На деле же происходит то, что ввергает в растерянность даже юристов.

На примере арбитражных процессов по земельным участкам ТЦ "Оранжевый", чьи интересы я представляла в Арбитражном суде Саратовской области, я впервые увидела эту странную схему: прокуратура уведомляет Росимущество о том, что лет 20-30 назад в чью-то собственность на основании официальных, открытых сделок и многомиллионных официальных оплат перешло имущество (земля или здания, сооружения), считая спустя столько лет сделку незаконной. Росимущество обращается в суд с иском, уверяя суд, что "понятия об этом несколько десятилетий не имело", хотя это - государственная структура, а не "бабушка с альцгеймером", и все сделки прошли государственную регистрацию, а в бюджет регулярно все эти годы платились налоги и обязательные платежи. Судья в судебном акте об изъятии недвижимости фактически подтверждает: "Да, не знало Росимущество, пока прокуратура не подсказала", в связи с чем сроки исковой давности не считает истекшими. Где-то в стороне при этом остается вопрос о роли самой прокуратуры в те далекие годы, "когда никто ничего не знал".

Я абсолютно уверена, что срок исковой давности - такой же фундаментальный принцип правосудия и такая же гарантия незыблемости прав, как и презумпция невиновности. При этом по вопросу применения срока исковой давности никаких "двояких толкований", никаких "темных пятен" в законодательстве или в позиции по этому вопросу Верховного суда не существует. Государственная структура считается уведомленной о юридическом факте с момента государственной регистрации договора или сделки. В противном случае мы снимаем всякую ответственность с органов, в чьи прямые обязанности входит контроль за законностью сделок, и создаем условия для незаконного "передела собственности", поскольку такая "практика" не только противоречит требованию закона, но и окончательно похоронит надежды на инвестиции в регион со стороны крупного бизнеса".

Напомним, последние три года в Саратовской области идет кампания "экспроприации", объектами которой стали имущественные активы в виде зданий и земельных участков.

Часть из них были проданы более 10 лет назад на открытых торгах и успели многократно сменить собственников (в случае с Домом художника оспаривались сделки 30-летней давности).

Истечение сроков исковой давности не стало препятствием для представителей саратовской номенклатуры. Как правило, инициатором подобных имущественных исков становится областная прокуратура, возглавляемая Сергеем Филипенко.

Как уже отмечало ИА "Взгляд-инфо", масштаб кампании в Саратовской области таков, что в регионе заговорили о "конце НЭПа" и усилении административного давления на бизнес, которое не раз осуждали и президент РФ Владимир Путин, и генпрокурор России Игорь Краснов, и профильный омбудсмен Борис Титов, и другие официальные лица федерального уровня.

Объектами так называемой "экспроприации" стали уже вовлеченные в хозяйственный оборот или свободные от застройки земли бывшего Саратовского авиационного завода, гостиница "Волга", кинотеатр "Победа", ТЦ "Оранжевый", участок у речного вокзала и само здание вокзала, многие другие активы.

В единичных случаях, как, например, с Крытым рынком, владельцам удавалось отстоять свои права.

Есть и те, кого кампания пока обходит стороной.

В публикациях нашего издания уже приводились оценки, что традиция "взять и отобрать", внедренная прокурорами, по мнению редакции, может избирательно и точечно нарушать на территории Саратовской области статью 35 Конституции РФ, предусматривающую незыблемость права частной собственности.

По оценкам бизнес-сообщества и СМИ, подобная практика стала возможной благодаря позиции судов, выносящих решения по отъему у предпринимателей активов, в которые они годами вкладывали свои капиталы, и это самым негативным образом отразилось на инвестиционном климате региона.

Интересы добросовестных приобретателей игнорируются: собственники, как правило, покупали объекты по рыночным ценам у частных лиц либо даже в рамках банкротных торгов и никакого отношения к процессам приватизации не имели, но теперь не получают никакой компенсации взамен утраченного имущества.

Подробнее на эту тему можно прочитать на нашем сайте в сюжете новостей "Давление на саратовский бизнес".

Материал подготовил Константин Халин

Подпишитесь на телеграм-канал "ИА "Взгляд-инфо". Вне формата": заходите - будет интересно