Когда вместо 15 суток дали 7 лет. Мать двоих детей просит главу СК и генпрокурора о помощи

Жительница Саратова Ольга Иванова выступила с открытым видеообращением к председателю СК РФ Александру Бастрыкину и генпрокурору Игорю Краснову.

Поводом для этого, по ее словам, стал несправедливый приговор в отношении мужа, который стал возможным из-за неправильной квалификации его действий следствием и надзором (СУ СКР и облпрокуратуру возглавляют Анатолий Говорунов и Сергей Филипенко соответственно).

Как заявила Иванова, действия ее супруга в семейном конфликте, который произошел в марте этого года и предполагал административное наказание, следователи "превратили" в покушение на убийство 17-летней дочери, в результате чего мужчина получил 7 лет колонии строгого режима.

Такое решение вынес 13 июля судья Октябрьского райсуда Александр Ермолаев, и сейчас семья надеется на реакцию руководства Генпрокуратуры и СК РФ, а также на то, что апелляционная инстанция дойдет до сути: по мнению Ивановой, никакого покушения на убийство в принципе не было.

Как полагает автор обращения, расследовавшие дело сотрудники СУ СКР (расследование заняло менее двух месяцев) воспользовались ее правовой неграмотностью и тем, что она была зла на супруга, и сделали себе статистику на раскрытии особо тяжкого преступления.

Примечательно, что поддерживавший гособвинение прокурор Николай Шпак не стал ходатайствовать о возврате дела на доследование, хотя ключевые свидетели на суде заявляли, что подсудимый не пытался убить дочь.

В итоге Шпак запросил для семейного дебошира срок в 9 лет колонии.

А судья Ермолаев, имея, как следует из обращения Ивановой, основания вернуть материалы прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, не принял во внимание показания, прозвучавшие в ходе рассмотрения дела по существу.

В обращении Ольги Ивановой говорится следующее:

"Уважаемые Игорь Викторович и Александр Иванович! Я, житель Саратова Ольга Вячеславовна Иванова, вынуждена обратиться к вам в связи с тем, что моя семья стала заложником нечистоплотности сотрудников правоохранительных органов - саратовской прокуратуры и СУ СКР. Они воспользовались моей правовой неграмотностью и членов моей семьи, в результате чего моего мужа приговорили к длительному сроку лишения свободы за преступление, которое он не совершал.

Говоря конкретнее, на него, обычного семейного дебошира, вместо административной ответственности и 15 суток ареста повесили покушение на убийство и дали 7 лет строгого режима. В этом есть и часть моей вины, в чем я сейчас раскаиваюсь, так как из-за стрессового состояния и по незнанию (из-за того, что следователи ввели меня в заблуждение) дала показания, не соответствующие действительности.

Все случилось 4 марта этого года, когда я около шести часов вечера вернулась домой с работы. Дома находились мой муж Виталий Иванов, а также наши дети - 17-летняя дочь и 9-летний сын, а также моя 69-летняя мать. Я увидела, что супруг лежит пьяный на диване в грязной верхней одежде, и сделала ему замечание. Он нецензурно выругался в мой адрес, и на этом конфликт был исчерпан. Прошло немного времени, и он попросил у меня телефон, так как на его закончились деньги. Я ему дала его, но когда увидела, что он собирается с ним уходить, потребовала назад. Он отказался его вернуть, так как хотел выйти с ним на улицу. Между нами вспыхнула ссора, сбежались дети и моя мама, и Виталий дал мне пощечину. Мама тут же увела сына в его комнату и вернулась; и в этот момент за меня вступилась дочка - со словами "Не смей трогать маму" она ударила отца кулаком в челюсть. Он разозлился, выругался и начал наступать на нее, и я со своей мамой встала у него на пути.

В процессе конфликта я и моя мама стояли спиной к дочери и лицом к мужу; началась толкотня, в ходе которой стоявшая позади нас дочка ударилась головой о стену, а Виталий схватил ее одной рукой за шею. Она на какое-то мгновение потеряла сознание, и когда это случилось, муж пришел в себя; мы его вытолкали из комнаты и стали приводить дочку в чувство - у нее случилась истерика, она жаловалась на боль в затылке. В этот момент супруг снова вошел в комнату, положил ее на диван, стал просить прощения. Мы вызвали скорую, прибежала соседка, которая является врачом-терапевтом; она осмотрела пострадавшую, успокаивала ее, пока не приехала скорая.

Приехавшие врачи на месте измерили сатурацию, которая составила 95%, ЭКГ была без патологии. Дочь жаловалась на слабость в ногах, боль в затылке и при глотании, голос был очень тихий, при этом она продолжала плакать. Медики предложили госпитализацию, на что я согласилась. Мы вышли с дочкой из подъезда и сели в карету скорой помощи. По прибытии в больницу в приемном покое с моих слов ей поставили предварительный диагноз "черепно-мозговая травма" и "асфиксия". После КТ его уточнили - черепно-мозговая травма легкой степени, и уже через сутки дочку выписали домой в удовлетворительном состоянии. В результате она даже не пропустила занятия в колледже.

На следующий день после случившегося меня допросил следователь следственного отдела по Октябрьскому району Саратова Валерий Король. Я показала, что мой муж якобы схватил рукой за шею дочери и сжимал ее до тех пор, пока она не потеряла сознание, что он не довел своего умысла до лишения жизни дочери из-за того, что мы с моей мамой ему помешали. Давая такие показания, я была зла на супруга, но не думала, что мои слова следствие расценит как доказательство покушения на убийство. Я хотела проучить мужа, но не путем привлечения его к ответственности за покушение на убийство. А следователь Король воспользовался моим эмоциональным состоянием, стращал, что моих показаний мало для возбуждения уголовного дела, и прокуратура не даст хода материалу, списав все на "бытовуху". В этом случае, говорил он, мужа отпустят через три часа, и он вернется домой обозленный и устроит нам "веселую жизнь".

Поэтому я по совету Короля согласилась внести в свои показания некоторые коррективы. В частности, я сказала, что видела, как муж держал дочь именно за горло более 20 секунд, что она начала терять сознание и медленно сползала по стене на пол, что муж не проявил озабоченность ее состоянием, не поднимал ее и не просил прощения, что нам с мамой пришлось с усилием отрывать руку мужа от шеи дочери, что если бы мы с мамой не помешали ему, то дочки, возможно, уже не было на свете.

Причем во избежание противоречий в показаниях меня и мою маму допрашивали вместе, а протоколы мы подписали, не читая. Позже помимо письменных показаний с нами были проведены видеодопросы. Предварительно мы читали и заучивали свои письменные показания. Мне не составило труда повторить ложь на камеру, а мама несколько раз сбивалась, поэтому съемку приходилось останавливать.

После видео меня к себе в кабинет пригласил руководитель следственного отдела по Октябрьскому району (фамилию его не помню). Там он спросил меня, не передумаю ли я доводить это дело до конца. Я ответила, что, конечно же, нет, и тогда он посоветовал не устраивать на суде "мексиканские страсти", иначе я подставлю следователя, который проявил ко мне и дочери сострадание, и все сделал для того, чтобы защитить нас от "душегуба".

Когда я узнала, что мужа обвиняют в покушении на убийство, и ему грозит большой срок, я попыталась рассказать правду, стала добиваться повторного допроса, но Король лишь обругал меня, заявив, что я сама создала такую ситуацию, что мой муж теперь сядет. Затем он сказал, что я могу изменить показания на очных ставках, которые в итоге даже не провели. Потом в деле сменился следователь - его стал вести Павел Зубакин, у которого я тоже стала добиваться повторного допроса, но он сначала тянул время, а затем сказал, что делу уже ушло в суд (расследование заняло меньше двух месяцев!), и я могу изложить все в процессе судебного заседания. Удивительно, как такое дело вообще дошло до суда, как его пропустила прокуратура, утверждавшее обвинительное заключение.

Пока шло следствие, мой супруг находился под стражей, и по совету адвоката (к нашему несчастью, это был назначенный, государственный защитник) при предъявлении обвинения дал признательные показания, не осознавая последствий такого шага. На суде у нас уже был другой адвокат, по соглашению, однако, как оказалось, время было упущено.

Уголовное дело рассматривалось судьей Александром Ермолаевым, который полностью проигнорировал мои показания, показания моей матери и потерпевшей о том, что у подсудимого не было умысла на убийство. Мы утверждали, что фактически оговорили Виталия, так как находились в стрессовом состоянии и действовали по указке следователя.

Но судья решил, что к нашим доводам нужно отнестись критически, так как мы, включая дочь, - все его родственники, и пытаемся помочь ему уйти от ответственности. В основу приговора Ермолаев положил показания, данные нами в ходе предварительного следствия. Такая же оценка от него последовала и в отношении показаний подсудимого, который в суде отказался признать свою вину в покушении на убийство. Гособвинитель, несмотря на все наши показания и явную подтасовку материалов следствием, запросил для мужа срок в 9 лет, то есть как будто он действительно кого-то убил.

Приговор в 7 лет колонии строгого режима стал для меня настоящим шоком, и я не могла поверить своим ушам. Но позже, когда я все это осмыслила и, так сказать, "переварила", то поняла - с помощью нас следствие просто сделало себе статистику, раскрыло "особо тяжкое преступление". Ведь какая статистика из побоев или причинения легкого вреда здоровью? А здесь целое покушение на убийство несовершеннолетней! Но эта статистика, погоня за показателями, галочками и звездочками на погонах обернулась трагедией для всей нашей семьи. Двое детей на семь лет остались без отца, а я - без мужа.

Все как будто происходило по предварительному сговору: следователям, прокурору, судье оказались не интересны были реальные обстоятельства дела. Интересно было только надолго посадить человека за обычный семейный конфликт. Даже суд не пожелал разобраться в том, что реально произошло, полностью проигнорировав нас, главных свидетелей и потерпевшую.

Игорь Викторович и Александр Иванович, убедительно прошу вас дать правовую оценку ситуации, в которой оказалась моя семья, и действиям сотрудников СУ СКР и прокуратуры, которые пытаются сделать показатели на судьбе простых людей, не разбирающихся в юридической казуистике.

Мы даже готовы понести ответственность за ложный донос или дачу ложных показаний, лишь бы справедливость восторжествовала, и мой муж вернулся домой - он и так наказан сверх всякой меры".

Материал подготовили Константин Халин и Андрей Триадский

Подпишитесь на телеграм-канал "ИА "Взгляд-инфо". Вне формата": заходите - будет интересно