Ни дня без взятки

Криминальные хроники и официальные отчеты СУ СКР по Саратовской области ежедневно пестрят сообщениями о разоблаченных взяточниках. Силовики настойчиво информируют общественность об успехах в борьбе с коррупцией, придавая этому направлению деятельности статус государственной важности. Почти в каждом релизе или комментарии звучит неподдельная служебная бравада по случаю задержания мздоимцев и мошенников, что вполне объяснимо земными причинами: раскрытие экономических преступлений сулит перспективы в карьере и новые звездочки на погонах. Эта самореклама следствия не всегда кажется уместной, особенно когда речь идет о так называемой низовой коррупции. Статистику органам "делают" не многомиллионные откаты или хищения казенных средств, а бюджетники, ставшие объектами провокации взятки или благодарности граждан. Итог: из-за одной или двух тысяч рублей ломаются судьбы и уничтожаются репутации педагогов и врачей, в чистоплотности которых ранее не приходилось сомневаться. Дела подобного рода, как правило, раскрываются быстро: под давлением следователей, обещающих минимальное наказание, из-за отсутствия политической поддержки и денег на опытных адвокатов небогатые "коррупционеры" сознаются в содеянном. Как известно, "признание – царица доказательств", а значит – качественное следствие по таким производствам не требуется. Автор "Взгляда-онлайн" вместе с адвокатами, общественником, депутатом-юристом и правозащитником пытался понять, помогает ли изобличение бюджетников реализации антикоррупционных задач государства или просто служит надежным статистическим ресурсом для отчетов правоохранительных ведомств?

Жертвы чаевых

Простейший анализ дел, связанных с низовой коррупцией, показывает, что в каждом случае фигурируют суммы всего в несколько тысяч рублей. Если верить сообщениям на сайте СУ СКР, самый популярный размер взятки в среде медицинских работников – полторы тысячи, самая распространенная схема – "вознаграждение" в обмен на фиктивный листок временной нетрудоспособности. Частое упоминание такой формулировки в релизах следствия поражает, не правда ли? У общества может сложиться мнение, что взятки за больничные предлагают не пациенты, а специально обученные провокаторы, состоящие на службе в органах.

Шумно следственные органы праздновали победу над директором библиотеки для слепых Натальей Бауковой, которая якобы получила 12 тысяч рублей. Руководитель учреждения сетовала в интервью журналистам, что даже не успела взять купюры в руки, как в кабинет ворвались сотрудники правоохранительных органов. Сценарий для педагогов тоже известен: если речь идет о директорах учреждений, то в истории появляется загадочная фигура арендатора, который хочет провести какой-нибудь семинар (встречу, презентацию, концерт, промо-акцию – выбор формата мероприятия не имеет значения) и предлагает компенсацию за хлопоты.

"Я думаю, что сейчас ловят в основном второй и даже третий эшелон, а до возбуждения действительно громких дел доходит не так часто, –  анализирует ситуацию адвокат Таймураз Тотиков. – При этом, считаю, по многих делам следствие не дотягивается до истоков коррупции, а пресекает действия лишь исполнителей. И это уже очевидно всем".

Другой известный саратовский адвокат Елена Левина в своих рассуждениях заходит еще дальше: "Особенно показательная ситуация была еще в прошлом году. Силовиками была инициирована целая серия уголовных дел против врачей".

Собеседница вспоминает, что были случаи, когда человека привлекали к ответственности за получение символической суммы – 200-300 рублей. Называть подобное "взяткой" госпожа Левина считает абсурдом. "Где уверенность, что им эти деньги просто не подложили в карман? – задается вопросом эксперт и заключает: – А после раскрытия подобных дел силовики отчитываются о борьбе с коррупцией. Но, позвольте, эти врачи и учителя отнюдь не коррупционеры! Эти люди пашут, как пчелки, зарабатывая копейки, и берут деньги со своих пациентов они по нужде или в качестве простой благодарности".

"У нас сейчас модно и престижно поймать чиновника или депутата на взятке, – присоединяется к дискуссии депутат Саратовской городской думы Виктор Марков. – Но это скорее резонансные, но не знаковые задержания. Они служат для демонстрации борьбы.  Тем более что ресурсы для этого у государства имеются. Давайте вспомним, как гоняли олигархов или громили организованную преступность, и эта работа увенчалась успехом. Но сейчас у меня как у обывателя складывается впечатление, что системной борьбы не ведется".

Не столь радикален в оценках глава Общественной палаты Саратовской области Александр Ландо: "Я думаю, что борьба с коррупцией, несомненно, ведется, но вряд ли хорошо, скорее удовлетворительно. То есть моя оценка скорее положительная".

При этом общественник не скрывает, в каком именно направлении силовым ведомствам следует активизировать работу: "Очень хотелось бы, чтобы задерживали не только врачей и учителей. Например, до сих пор нет существенных изменений по нарушениям, выявленным Счетной палатой области".

Господин Ландо отметил, что у него есть конкретные претензии к работе саратовских силовиков, их эффективность он сравнивает с федеральными ведомствами: "Насколько активнее расследуются уголовные дела, возбужденные после проверок Счетной палаты РФ! Областная счетная палата работала так же эффективно, но пока нет результатов".

Залп по верхам

При этом нельзя не признать, что ряд уголовных дел против чиновников и руководителей высокого уровня все же был инициирован силовыми ведомствами региона. Но и в этих случаях, по мнению представителей адвокатского сообщества, можно говорить о недостаточной эффективности следствия и прокуратуры.

"Расследование дел в ряде случаев значительно затянуто. В тех случаях, где для проведения всех необходимых следственных действий могло бы хватить и трех-четырех месяцев, работа занимает в несколько раз дольше. В итоге люди, не признанные виновными, вынуждены иногда в течение долгого времени находиться в СИЗО", – говорит Таймураз Тотиков.

Свое объяснение ситуации пытается дать руководитель правозащитного центра "Солидарность" Александр Никитин: "По всей стране одновременно расследуют тысячи дел коррупционной направленности.  Но я считаю, что это не борьба, а скорее имитация. Задерживают не всех коррупционеров, а лишь тех, кто откровенно зарвался, потерял чувство меры и опасности, тех, кто ведет себя нагло и беспардонно. Считаю, что сами члены системы вынуждены таких людей приносить в жертву ради сохранения системы".

Альтернативную точку зрения в данном заочном споре представил другой адвокат Тамаз Барбакадзе: "Подчас невозможно понять – идет ли клановая война или реально война с коррупцией.  Я согласен с тем, что в основном идут задержания среди низового звена. При этом если задержания проходят в среде самих силовиков, то те стараются не выносить сор из избы". При этом юрист отмечает, что сам вряд ли может говорить об этой проблеме с позиции полностью осведомленного эксперта. "Я же не могу сказать, насколько эффективно ведется борьба с коррупцией, – дипломатично заметил господин Барбакадзе. – Просто я не обладаю достаточным объемом информации".

С более конкретной позицией по данному вопросу выступает Елена Левина: "Я вижу, что пока идет борьба лишь с низовым звеном коррупции. Когда заходит речь о коррумпированности чиновников высокого уровня, то для большинства подобные расследования – своего рода табу. Сложно говорить, почему ситуация складывается именно так. Действительно крупные дела можно по пальцам пересчитать. И изменить ситуацию возможно лишь только принципиальным подходом. Необходимо вести расследования против тех лиц, которые эту коррупцию порождают, а не хватать за руку бюджетников".

Развращение следствия

Многие эксперты, высказавшиеся по данной проблеме, отметили еще один тренд: акцент следствия смещен в сторону раскрытия легко доказуемых дел.

Это можно объяснить тем, что далеко не у каждого врача или учителя смогут найтись влиятельные заступники или даже просто средства на хорошую юридическую поддержку. В большинстве случаев испуганные бюджетники соглашаются сознаться в обмен на сделку со следствием и рассмотрение дела в особом порядке. В этом случае реальное заключение заменяют условным или штрафом. А это выгодно всей правоохранительной системе и даже судьям – ведь юристам уже нет необходимости разбираться во всех обстоятельствах дела. Достаточно лишь выслушать признание и привлечь людей к ответственности. Это не стимулирует повышение квалификации следствия, даже развращает его, что ведет к снижению уровня профессиональной компетентности.

В случае же с чиновниками силовикам порой приходится сталкиваться с серьезным сопротивлением, а иногда даже с оправдательными приговорами и вердиктами суда присяжных (пример Юрия Галушко). Такое положение дел правозащитник Никитин объясняет следующим: "Если мы хотим реально бороться с коррупцией, то это возможно только после полного открытия бюджета, недопущения нарушений на выборах, уничтожения цеховой системы в бизнесе и при условии независимости суда. Тогда борьба с коррупцией будет реальной, а до этого отчетность будет заполняться врачами, учителями, мелкими чиновниками".

Куда менее радикальное средство предлагает депутат-юрист Марков: "У нас борьба с коррупцией ведется в основном административными способами, а не экономическими. Принимается целый ряд нормативных актов: контроль над доходами, расходами, запрет на владение зарубежными счетами и недвижимостью. Но это борьба не с самой коррупцией, а с ее проявлениями. Ведь административные барьеры можно преодолеть. Пусть чиновнику запрещают владеть собственностью за рубежом. Но такой запрет для всех родственников и друзей лица, находящегося на государственной службе, уже немыслим".

Виктор Марков замечает, что "экономическими методами" можно сделать коррупцию невыгодной: "А мы же сейчас идем своим особым путем, но побороть коррупцию не можем. Ответственность за борьбу с коррупционными  преступлениями несут и главы правоохранительных ведомств региона. Но и не только от них все зависит, это проблема общероссийская. И люди, облеченные властью, видят, какие сигналы идут сверху. Потому вместо борьбы с причинами коррупции идут задержания самого неумелого взяточника. И очень часто ими становятся врач или, к примеру, директор библиотеки для слепых. Но так можно лишь закрывать показатели, а не победить коррупцию".

Некоторые из экспертов отметили еще одну интересную тенденцию. По официальным данным, не зафиксировано ни одного факта коррупционного поведения со стороны судейского корпуса, сотрудников СУ СКР и прокуратуры Саратовской области. Журналисты ставили под сомнение правдивость этой "нулевой" статистики. Быть может, если бы и система демонстрировала примеры самоочищения, экспертные оценки работы силовиков были бы иными, а общественности не казалось, что борьба с коррупцией является всего лишь имитацией.

Могло показаться, что холдинг "Взгляд" в последнее время изменил риторику по отношению к структурным подразделениям следствия и надзора. Постоянные читатели жалуются на нехватку журналистских разоблачений. Спешим успокоить: сейчас в разработке находится тема злоупотреблений руководящих сотрудников одного из правоохранительных ведомств Приволжского федерального округа (Нижний Новгород). В сравнении с масштабами их "деятельности" поступки саратовских силовиков напоминают детские шалости.

Подпишитесь на наши каналы в Telegram и Яндекс.Дзен: заходите - будет интересно