Как ты, мама?

"Вы думаете, органы опеки такие плохие, а там ведь ужас что было – дети голодные, холодные, больные! У мамы разнообразные проблемы, папа к уголовной ответственности привлекался!" - возмущается руководитель сектора опеки и попечительства Заводского района Татьяна Ананьева.

В июне этого года решением Петровского районного суда 36-летняя мать пятерых детей Татьяна Штыркова  была ограничена в родительских правах и лишилась возможности воспитывать трех младших дочерей – четырехлетнюю Полину и полуторагодовалых двойняшек Ульяну и Юлиану.

Полгода Татьяна, как умела, воевала за возможность вернуть детей домой. Мать прибегала к услугам адвоката, после чего, как к последнему средству, обратилась к журналистам. Ее обращение стало своего рода прецедентом – женщины, ограниченные в родительских правах и характеризуемые официальными органами как условно "пропащие", редко прибегают к помощи СМИ.

Выслушав позицию заинтересованных ведомств, корреспонденты ИА "Взгляд-инфо" отправились к Татьяне Штырковой домой.

 

Путешествие в Увек

"Садовый домик в поселке Лесопильный не имеет никаких удобств – нет газа, канализации и питьевой воды, семья готовит пищу на костре, используя воду для полива", - описывает бытовые условия семьи судебное решение за подписью судьи Ольги Ладченковой.

"Вы не пугайтесь, мы там давно не живем, у нас есть нормальный дом!" - заверила Татьяна, когда редакционная машина уже выехала в направлении Увека, где теперь живет Штыркова.

Накануне мы спросили, привезти ли детские вещи. "Да что вы, у меня вещей полный шкаф, приедете – увидите. Сама вот думаю, куда бы маленькие отдать, отнесу, наверное, в детский дом", - пыталась создать впечатление материального благополучия Татьяна.

Правда, через минуту перезвонила - вещи можно привезти, она отдаст их соседке, у нее мальчик и живут они "довольно бедненько". По телефону у Татьяны хрипловатый голос и несколько возбужденная речь, но в целом говорит и мыслит она вполне адекватно.

В поселке Увек время словно застыло. Ветхие домики не ремонтировались, кажется, со времен татаро-монгольского ига. Петляющие в гору переулочки, остановка, маленький допотопный магазин. По левую сторону от поселка красным факелом в небе мелькает завод "Крекинг", по правую – широким зимним пейзажем раскинулась Волга.

Отсюда на электричке Татьяна каждый день уже несколько месяцев ездит на 6-ю Дачную, в приют "Возвращение", навещать Полину. Точнее, ездила до недавнего времени – буквально на днях девочку перевели в Красноармейский детский дом.

Накануне Татьяна всю ночь рыдала и пила валерьянку, хотела ночевать на крыльце учреждения и ребенка не отпускать, но потом, поразмыслив, смирилась, осознав, что такое поведение будет явно не в ее пользу. 

"Зачем она так настраивает девочку? Нет бы, наоборот, успокоить!" - недоумевала руководитель опеки Татьяна Ананьева, когда я ей рассказала, что Полина со слов Татьяны кричит, плачет и грозится "всех связать и убежать к маме". 

Посетив Полину на 6-й Дачной, Татьяна ехала на другой конец города - в Дом ребенка, что в районе "политеха", где находятся двойняшки Ульяна и Юлиана. Переводить их, к счастью, пока никуда не собираются, в Доме ребенка девочки могут находиться до трех лет. Так Татьяна проводила не только будние дни, но и выходные. Теперь задача усложнилась – ездить придется из Увека в Красноармейск.

Чтобы прослыть хорошей мамой, ездить нужно несколько раз в неделю, иначе опека поставит жирный "минус" по посещению. Параллельно со всем этим Татьяне надо еще умудриться начать официально работать, чтобы опеке можно было предоставить трудовую и убедить чиновниц в своей материальной благонадежности. 

"Ну и вообще она должна вести нормальный образ жизни, тогда у нее есть шанс", - говорит Татьяна Ананьева, признаваясь, однако, что случаи восстановления в родительских правах крайне редки. 

Глядя на пакет документов, которые необходимо предоставить для восстановления в родительских правах, становится понятно, почему достичь успеха в этом деле удается единицам.

 

Усыновить нельзя оставить

Буквально за шесть месяцев человеку надо полностью изменить себя и свою жизнь: если не работал – обзавестись работой, если не было жилья – срочно купить, если выпивал – срочно завязать, если курил – срочно бросить. Если муж буянил и бил детей – срочно развестись. А еще пройти медкомиссию из целой кучи специалистов и получить от них плюсы.

Если ты не справляешься, то второго шанса не будет – после ограничения в правах следует лишение, после чего детей помещают в базу на усыновление и отдают в приемную семью. Если дети относительно здоровы и не страдают очень серьезными заболеваниями, приемные родители находятся довольно быстро – в Саратове в очереди на усыновление стоят около трех сотен семей. А если дети еще и маленькие (до 6 лет), "уйти" они могут молниеносно.

Несмотря на наличие центров помощи, система опекунства в нашей стране устроена так, что опекает она вовсе не "пропащих" родителей. Если мама оказалась в трудной жизненной ситуации, ее вместе с детьми на какое-то время могут поместить в приют и там даже окажут психологическую и юридическую помощь. С ней могут понянчится немного и по выписке, но кардинально решить проблемы нуждающейся многодетной семьи государство на сегодняшней момент фактически не может.

В то же время к приемным семьям государство относится с уважением и после "закона Димы Яковлева" практически не чинит препятствий для усыновления. Документы оформляются довольно быстро, допросов с пристрастием кандидату в приемные родители никто не устраивает – в их отношении как бы существует презумпция доверия, в то время как отношение к биологическим родителям иное.

Иногда складывается впечатление, что падающего родителя государство склонно скорее подтолкнуть: отдать ребенка на усыновление получается гораздо проще, чем возиться с его неблагополучными мамашами и папашами. Возможно, это не вина отдельных чиновников, а доставшая в наследство от советских времен система.

Было бы неверным сказать, что для Татьяны государство не сделало ничего. 400 тысяч материнского капитала, она, как и все, получала, на эти деньги несколько лет назад купила на своей малой родине, в Петровске, дом, который сейчас продает.

"Не понимаем, почему она в нем не живет?!" - недоумевают в опеке.

"Да потому не живу, что там работы нет, там вымирает все! И вообще у меня там никого нет, все родные в Саратове – мама и сестра, они мне помогают", - объясняет Татьяна.

От государства она получает детские – всего набегает 14 тысяч рублей. Плюсом к этому неофициально работает риэлтором, говорит, что до кризиса ее доход составлял до 40 тысяч рублей в месяц. Рассказывает, что совершала сделку, даже лежа в роддоме, где рожала Ульяну и Юлиану: "Девочки принесли мне восемь тысяч, а муж, когда я мерзла, даже халат мне теплый не принес, только за деньгами приходил".

Но неофициальная работа органы опеки не устраивает, нужна обязательно трудовая и справка 2НДФЛ.

По профессии Татьяна техник подвижного состава, окончила железнодорожный техникум, говорит, что "училась, между прочим, на четверки и пятерки". Но поработать по специальности не успела – вышла замуж и начала рожать детей.

Детей у Татьяны пять, как у ее мамы. С первым мужем, дорожным рабочим, прожила десять лет, родила ему сына и дочь. Сын служит в армии в Хабаровске, 15-летняя Настя сейчас с мамой. Первый муж живет в Пензе, у него другая семья, но о дочери он заботится: одевает ее к школе, помогает продуктами, Настя часто у него бывает.

 

Санта-Барбара по-саратовски

Со вторым мужем Татьяне, судя по всему, крупно не повезло: алкоголик и дебошир, он неоднократно угрожал своей падчерице и однажды даже порезал ей ноги ножом, за что получил уголовное дело и восемь месяцев тюрьмы.

Своих родных детей любил не больше – на дочь от первого брака был лишен родительских прав, с Полиной, Ульяной и Юлианой обращался грубо, практически не работал, большую семью полностью тянула Татьяна.

"В один из дней муж, как обычно, напился и вызвал инспектора ПДН, чтобы та забрала детей, потому что они ему, видите ли, надоели. Дело было вечером, он выгнал нас с детьми из дома на улицу.

Когда приехала инспектор, мы сидели во дворе, а он сам был в доме и не пускал нас. Потом вышел и стал орать, чтобы забирали детей. Одну из двойняшек толкнул, и она ударилась головой о землю. Он измучил меня к тому времени ужасно, а тут еще я испугалась, что у меня и правда отнимут детей,  не выдержала, сорвалась, мне захотелось его чем-то ударить", - признается Татьяна.

А дальше случилось то, из-за чего ее собственно и ограничили в правах. История темная и непонятная. В судебном решении озвучена позиция Заводской прокуратуры, где говорится, что женщина ударила мужа ножом. Однако сама Татьяна это категорически отрицает, говорит, что было темно, и она схватила первое попавшееся под руку. Самого ножа в деле нет, как нет и отпечатков пальцев и медицинского освидетельствования мужа – до больницы на "скорой" он не доехал, сбежал по дороге.

Татьяну с детьми забрали в полицию, но полиция не имела к ней претензий и отпустила. А детей забрали в больницу якобы подлечить, обещали, что на следующий день она их заберет.

Вот только дочерей Татьяне больше не отдали, несмотря на то, что на тот момент она еще не была судом ограничена в правах. По мнению адвоката Татьяны Штырковой Алексея Панфилова, подобные действия являются незаконными. Кстати, несмотря на то, что опека считает женщину материально несостоятельной, она нашла возможность оплатить услуги адвоката и заключить с ним годовой контракт.

Дальше был суд, на котором Татьяну представили как пьющую и никчемную, агрессивную и не заботящуюся о детях. 

"Вы когда приедете, посмотрите на меня, я слишком хорошо сохранилась для алкоголички", - пытается иронизировать Штыркова. 

Сохранилась Татьяна и правда неплохо – не Анжелина, конечно, Джоли, но выглядит прилично: опрятная, с короткой аккуратной стрижкой и совершенно трезвая.

"Я вас встречу, вы наш дом не найдете", - заверяет Татьяна. Женщина как женщина – в шапке, варежках и пуховике, улыбается и машет.

Дом стоит на высоком пригорке – маленький, деревянный, с голубыми деревенскими ставнями. Во дворе громким лаем нас встречает собака. Этот дом Татьяне сроком на пять лет оставили знакомые, которые каким-то чудесным образом переехали из Увека в Москву. Отношения были хорошие, Татьяна говорит, что даже покупала у них в свое время старенькую машину за 50 тысяч рублей, которую "благополучно" разбил ее муж.  За аренду женщина не платит, только за коммуналку.

 

"А может, дойти до Путина?"

"Заходите, смотрите, вот туалет, вот ванная, горячая вода. Вы видите? У нас все есть!" - начинает волноваться Татьяна. Видно, что накануне приезда она очень старалась и теперь ей важно произвести хорошее впечатление.

Дом небогатый – ванна и туалет прямо в коридоре, за шторкой.  Но все работает, есть банные принадлежности. Внутри тепло, работает газовый котел. Разгуляться негде – одна единственная комната метров двадцать и небольшая, метров девять, кухня. Но все чисто и обустроено. В кухне газовая плита на четыре конфорки, двухкамерный холодильник, старенькая стиральная машина, большой стол.

В комнате довольно уютно – настолько, насколько это возможно в подобных условиях.

"Вот, смотрите, есть все спальные места!" - подчеркивает женщина. Места и правда есть – две детские кроватки с большими мягкими игрушками ждут не дождутся двойняшек. Рядом двухъярусная кровать – для Насти и Полины. Плюс мягкий диван, довольно приличная стенка, два шкафа, маленький телевизор.

На полках Татьяна для пущего эффекта расставила несколько пар новеньких детских сапожек: "Вот, купила". Открывает перед нами шкафы – они действительно забиты детскими вещами.

Недавно Татьяна сделала во дворе забор и застеклила окна, которые периодически бьет ее супруг. Теперь уже бывший - после инцидента Таня моментально подала на развод.  Теперь мужчина периодически приходит, кричит матом и выбивает стекла. Татьяна методично вставляет новые. Никакая полиция его почему-то не ищет и не останавливает.

Вообще удивительно, как Татьяна при всех ее обстоятельствах сохранила столь очевидное жизненное упорство. Кажется, что воли, здоровья и готовности бороться за выживание у нее побольше, чем у иных благополучных барышень.

И еще очевиден очень сильный материнский инстинкт. За своих детей Татьяна, как львица, будет воевать до последнего. Она явно не намерена сдаваться и очень надеется, что в январе выиграет апелляцию. 

"Вы понимаете, у меня отняли половину меня, и как мне теперь жить?" - говорит она и добавляет: "А можно через вас как-то до Путина дойти, нет?". 

Однако руководитель Заводской опеки Татьяна Ананьева считает все эти переживания удобной позой сродни психологической манипуляции. 

"Это очень удобно – кричать: я бедная-несчастная, у меня отняли детей, а самой при этом ничего не делать. Многих такая жизнь очень устраивает", - говорит специалист.

Кого-кого, а Танину маму Валентину Ильиничну такая жизнь точно не устраивает. Женщина очень переживает, что у нее отняли внуков.

Валентина Ильинична на пенсии, но работает медсестрой в областном туберкулезном диспансере. Приехала на Увек на такси, специально, чтобы пообщаться с нами и вступиться за дочь. Живет в четырехкомнатной квартире с мужем, сыном, дочерью и маленьким внуком. Муж и сын на инвалидности, Валентина Ильинична их содержит. Опека предлагала бабушке взять опеку над Татьяниными детьми, но та отказалась.

"Я очень люблю своих внуков, но у них есть молодая здоровая мать, пусть она их воспитывает. А я сутками работаю, потому что не смогу прожить на пенсию в десять тысяч. Куда мне троих маленьких детей?!" - честно говорит женщина.

По ее словам, сложно представить, что за это время пережили дети, поступившие в больницу почему-то как безнадзорные. В больнице за двойняшками присматривала четырехлетняя Полина, у детей обнаружили кучу каких-то неизвестных заболеваний, хотя Валентина Ильинична, медик по образованию, утверждает, что ничем особенным дети не болели, разве что обычной простудой.

"Врачи нам сказали, что у детей появились вши. Я знаю, что в некоторых случаях такое бывает на фоне стресса. Когда я об этом сказала в больнице, над нами смеялись", - говорит бабушка.

"Вот, посмотрите, вот их медицинские карточки! – Татьяна озабоченно раскладывает перед нами три толстых карты из поликлиники. – Мне говорили, что мои дети не стоят на учете в поликлинике! Смотрите, это не так!".

 

Надежда под подушкой

Знакомимся с Настей, про которую в судебном решении написано, что она курит, всех обманывает и пропускает занятия в школе. Настя красавица, но фотографировать себя не дает. В свои пятнадцать она выглядит на все двадцать. 

Девочка рассказывает, что считает произошедшее несправедливым, признается, что учится на "троечки", но занятия без уважительных причин не пропускает, только по болезни, и что с мамой у нее хорошие отношения. Правду говорит или приукрашивает, с ходу понять невозможно.

"Что же теперь будет? Что нам делать? - допытывается Валентина Ильинична, глядя на нас с надеждой, когда мы собираемся уходить.- Спасибо вам, по крайней мере, за то, что выслушали нас вежливо, без грубости!".

"Я знаю историю Татьяны Штырковой, там, конечно, все неоднозначно, но моя позиция – дети должны быть с матерью, особенно, если речь идет о матери, которая хочет их воспитывать, - комментирует ситуацию уполномоченный по правам ребенка в Саратовской области Татьяна Загородняя. – Еще по своей волонтерской деятельности и по передаче "Где ты, мама?" я знаю: какой бы мать ни была, для ребенка она самая любимая. Они в детском доме под подушкой всегда фотографии своих мам держат, как самое дорогое, что у них есть. С мамой, если она не совсем пропащая, ребенку всегда лучше, чем в казенном учреждении и с чужими людьми".

 По словам Татьяны Загородней, за год в аппарат уполномоченного поступило семь жалоб на Заводскую опеку. Мамы жалуются на неправомерное, с их точки зрения, и порой даже грубое отношение. Поэтому, говорит уполномоченная, после нового года Заводскую опеку ожидает ротация, а в целом органы опеки в Саратове будут реформированы и подчинены единому центру.

"Такая проблема назрела давно. Органы опеки до сих пор подчинялись районным администрациям и чувствовали себя как своего рода местные царьки. Если опеку возглавляет человек порядочный - проблем нет, но бывает и по-другому. А судьбы детей не должны зависеть от человеческого фактора, поэтому мы с заместителем главы администрации города по соцсфере Натальей Обрежа решили, что реформа необходима, и я очень рада, что нахожу понимание", - рассказала Татьяна Загородняя. 

ИА "Взгляд-инфо" будет следить за развитием событий вокруг Татьяны Штырковой и ее детей.

 

Справка "Взгляд-инфо":

По информации министерства образования области в регионе проживают 444 765 детей, из них 8 848 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, с учетом усыновленных детей. 

Из статистических данных следует, что за последние три года снижается показатель лишения родительских прав с 476 случаев до 331, что на 30 % меньше показателя 2013 года. В 2015 году в семьи граждан передано 1205 детей.  Из них: 71 ребенок усыновлен (58 - в семьи российских граждан, 13 – в семьи иностранных граждан), 892 детей передано под опеку, 59 возвращено родителям.   

Региональный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей, министерства образования области сократился с начала года на 21,8 % и содержит сведения о 1092 детях. Кандидатов в усыновители на учете - 324 человек, в том числе 96 семейных пар.

 

ИА "Взгляд-инфо" благодарит аппарат уполномоченного по правам ребенка за помощь в подготовке материала.

Подпишитесь на наши каналы в Telegram и Яндекс.Дзен: заходите - будет интересно