Ли Бруер: "В Саратове работать приятнее, чем на Бродвее"

Сегодня в Саратове на сцене Театра юного зрителя пройдет премьера спектакля по пьесе Сэма Шепарда "Проклятье голодающего класса" в постановке американца Ли Бруера. Он считается одним из лучших авангардных режиссеров мира, получившим известность благодаря адаптациям классических произведений. Накануне долгожданного дебюта на саратовской сцене американский режиссер дал интервью корреспонденту ИА "Взгляд-инфо".

- Господин Бруер, Вы уже не в первый раз приезжаете в Саратов. Почему Вы приняли решение вновь вернуться в наш город?

 - В Россию я впервые приехал весной прошлого года. Здесь вместе с моей супругой, актрисой Мод Митчелл мы участвовали в театральном форуме и давали мастер-классы в четырех городах: Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и Саратове. Когда мы поработали в Саратове, руководство ТЮЗа предложило сотрудничество в перспективе. Мне и театр, и труппа понравились, и я сказал, что если в финансовом плане все будет в порядке, то я готов вернуться сюда. И уже в этом году стало известно, что театр получил грант Госдепартамента США на эту постановку.

- Не жалеете о том, что ваш первый спектакль в России пройдет не на столичной сцене, а в провинциальном театре?

- О, нет (смеется). Я просто ненавижу Бродвей, потому что слишком много знаю о нем. В Нью-Йорке я работаю в даун-тауне, в центре города, делаю постановки в авангардном театре. Я работал в крупных театрах с очень известными актерами, например, с Мерил Стрип, Морганом Фрименом, Харви Кейтелем. В свое время я уже произвел впечатление и покорил большой город. Сейчас я уже слишком стар, чтобы волноваться о таких пустяках, пытаться что-то доказать. Наоборот, мне намного легче работать здесь, в Саратове, потому что на меня не оказывается такого давления, как это было бы в Москве.

- Почему материалом для спектакля стала именно эта пьеса Сэма Шепарда? Были ли у Вас какие-то другие варианты?

- Я знаю Сэма двадцать пять лет. После смерти Теннеси Уильямса пьедестал лучшего писателя США делили между собой Эдвард Олби и Сэм Шепард. Но Олби более традиционный, а Шепард – авангардный, он часть рок-н-ролльной культуры и это мне по нраву. Он выиграл Пулитцеровскую премию, чем немало шокировал общественность, потому что обычно ее получают классические драматурги. Я сам, как и герои пьесы "Проклятье голодающего класса" вырос на ферме в Калифорнии. В этом есть даже что-то от гениальных пьес Гоголя. Это очень специфическая жизнь, она совсем не похожа на то, как сейчас живут люди в этом гламурном штате.

- Вы упомянули Гоголя, что еще из русской культуры Вам близко?

 - Думаю, не ошибусь, если скажу, что русская литература – величайшая в мире. Мне очень нравится весь Достоевский, "Мастер и Маргарита" Булгакова. Наиболее близок русский авангард 20-х годов прошлого века, в частности поэзия. Я в восторге от Маяковского, переводы его стихов достаточно хороши, я могу оценить слог, рифму. В театральном деле с большим уважением отношусь к Мейерхольду. Он первым высказался по поводу того, что постановка может быть важнее самой пьесы. Я вообще ко всему русскому отношусь положительно, я ведь и сам на четверть русский. Моя бабушка родилась в Москве и эмигрировала в Америку в начале XX века.

- Многие воспринимают американское искусство как шоу, не предполагающее экзистенциальных размышлений, так любимых русскими театралами…

- Да, в России таких постановок много. В Саратове, в ТЮЗе я посмотрел спектакль "У нас все хорошо" по пьесе Дороты Масловской. Она мне очень понравилась. Как раз для думающих людей. И в Нью-Йорке она бы тоже прошла "на ура".

Полную версию интервью читайте в ближайшем номере еженедельника "Саратовский Взгляд".