«Боль помогает человеку открыть себя настоящего»

«А мог бы жизнь просвистать скворцом,
Заесть ореховым пирогом,
Да, видно, нельзя никак…».
О. Мандельштам

ОТ ТРУДНОСТЕЙ НЕ УЙТИ

Писатель Генрих Белль, который очень хорошо знал, что такое настоящие жизненные трудности, любил повторять ирландскую поговорку: it could be worse. Причем именно по-английски, поскольку на родном языке – могло быть хуже – звучит очень тривиально.
В этом на первый взгляд весьма непритязательном суждении скрывается, между тем, большой смысл как для верующего человека (каким и был Белль), так и для безбожника. Действительно, иногда кажется, что «хуже» может быть только смерть. Но пока мы можем хотя бы пробормотать эту поговорку, – все еще не совсем плохо: значит, мы еще живы и можем кое-что исправить.
Наверняка нельзя придумать какого-то универсального способа отношения к жизненным трудностям, потому что одно дело – это, например, смерть или неизлечимая болезнь любимого человека, другое дело – своя собственная болезнь, несчастье с детьми, потеря работы, пожар, да мало ли что еще. И причины наших неприятностей столь же различны: собственная оплошность, собственные грехи, которые всегда имеют дурные последствия. А может быть, чей-то злой умысел, явление природы или то, что мы называем несчастным случаем, а в действительности – проявление той непрочности мира, разрыва «ткани бытия» в случайном месте, которые являются следствием совокупного человеческого греха. Об этом, кстати, говорил Господь Иисус Христос, когда объяснял, что восемнадцать жителей Иерусалима, погибших под рухнувшей Силоамской башней, вовсе не были самыми страшными грешниками (см.: Лк. 13, 4). Наверное, это же имел в виду и писатель Достоевский, высказавший устами любимого своего героя – старца Зосимы – далеко не очевидную мысль: всякий перед всеми за всех и за всё виноват.
И все же совсем без ответа нельзя. Только нужно понять, что ответа будет, по меньшей мере, два: для атеиста – один, для христианина – другой.
Неверующему человеку ответили философы-экзистенциалисты.
«Несчастия составляют подлинную глубину человеческой жизни», – говорили они. Только в беде, болезни, страхе и трепете открывается подлинное бытие, только в пограничной ситуации, на рубеже жизни и смерти человек повседневности достигает подлинного существования. Жизнь без плача – это торжество неодухотворенной плоти, это тот самый «смех без причины», который является признаком известно чего.
Верующий человек получает несколько иной, хотя и похожий ответ. Но получает его не от измышления человеческого ума, хотя бы и гениального, как у Хайдеггера, а от Самого Господа, из Его Откровения, то есть Священного Писания.
В Новом Завете в послании апостола Павла к римлянам читаем: «любящим Бога, призванным по Его изволению, всё содействует ко благу» (Рим. 8, 28). Всё! В том числе и несчастье! Причем любое! И то, в котором виноват сам, и то, которое падает неизвестно откуда как снег на голову.

СГИБАЯСЬ, НО НЕ ЛОМАЯСЬ

Чтобы принять это, без веры не обойтись. Образ Креста встречается в Евангелии задолго до распятия. Обращаясь к ученикам – не тем двенадцати апостолам, ничего не требовавшим от Учителя и готовым перенести с Ним все беды и испытания, – а к тем, которые жаждали чудес и которых с какого-то момента становилось все больше и больше, Христос говорил: «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16, 24). Крест в данном случае – символ страданий, которые надлежит претерпеть человеку в его земной жизни. Как видим, без терпеливого несения креста, то есть без терпеливого проживания исполненной страдания человеческой жизни невозможно быть христианином. Ну или, следуя экзистенциалистам, – невозможно стать человеком в подлинном, полном, а не повседневном смысле.
Крест помогает «отвергнуться себя», то есть отвергнуть случайное, второстепенное, наносное в себе и открыть себя настоящего. По большому счету – высвободить Образ Божий в себе из-под многочисленных наслоений греха.
Нетрудно заметить, что люди, много претерпевшие на своем веку, много страдавшие, много потерявшие, гораздо терпимее и добрее тех, кто, образно говоря, всю жизнь питался одними сладкими пряниками. Страдание учит состраданию, а оно, если верить тому же Достоевскому, есть «главнейший и, может быть, единственный закон всего бытия человеческого». Понять беду, боль, одиночество другого человека по-настоящему может только тот, кто все это испытал сам. Попросту говоря, личное страдание помогает выполнить главную заповедь Евангелия: «Возлюби ближнего, как самого себя» (Мф. 22, 39).
Сострадание, помимо всего прочего, помогает облегчить и собственное страдание. Парадоксальным образом свой крест становится заметно легче, когда кроме него одного пытаешься взвалить на свои плечи хотя бы одну перекладину чужого креста. Главное – не жалеть себя…
И все же… Где взять силы, когда одна беда следует за другой, когда подступает отчаянье и страдание кажется совсем невыносимым? Там же, в вере, в Священном Писании, в жизни Церкви. Ведь Бог никому не посылает испытаний сверх его сил. Апостол Павел пишет своим ученикам: «Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так, чтобы вы могли перенести» (1 Кор. 10, 13).
Именно поэтому не нужно бояться Церкви и стесняться переступить порог православного храма. Конечно, и здесь можно столкнуться с грубостью и глупостью, но вероятность получить дельный совет все же далека от нуля. Дело даже и не в совете, а в самой благодати, помогающей приобрести и укрепить веру. Сам Господь сравнивал веру с растением, которое начинает свой рост с малого семени и только потом, иногда много лет спустя, превращается в дерево, в могучих ветвях которого гнездятся птицы. Начни с молитвы, исповедуйся в грехах, попроси у священника разрешения на Причастие.
Не нужно только развлекаться, как бы компенсируя навалившиеся неудачи. Герой Беранже, который всегда «как яблочко румян», – не пример для подражания. После выпивки всегда бывает похмелье, после бездумного веселья – тягостная душевная пустота. Следует просто жить, терпеливо проходить жизненное поприще, сгибаясь, но не ломаясь, падая и вставая.
Что-то похожее, хоть и в барабанных стихах, говорит Редьярд Киплинг. Вот одна только строфа:
Умей поставить, в радостной
надежде,
На карту все, что накопил
с трудом,
Все проиграть и нищим стать,
как прежде,
И никогда не пожалеть о том.
Умей принудить сердце, нервы,
тело
Тебе служить, когда в твоей
груди
Уже давно все пусто,
все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!»
Заменив одно только слово «воля» словом «вера», получим вполне христианское стихотворение. Впрочем, и его, не теряя смысла, можно заменить всего одной строкой из апостола Павла: «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Флп. 4, 13).

Протоиерей
Михаил ВОРОБЬЕВ,
настоятель храма
в честь Воздвижения
Креста Господня
г. Вольска

Подпишитесь на наши каналы в Telegram и Яндекс.Дзен: заходите - будет интересно