Просто местные

Глава Федеральной миграционной службы РФ Константин Ромодановский заявил, что более 140 тысяч беженцев из Украины попросили предоставить им убежище в России, где не первый год действуют программы по переселению соотечественников из стран СНГ. Теперь законодательное собрание страны обсуждает вопрос о более упрощенном порядке предоставления гражданства тем, кто желает стать россиянами. Саратовскую губернию с Украиной связывают не только родственные, но и общие исторические судьбы. Достаточно перечислить имена целого ряда местных градоначальников и политиков: Аксененко, Грищенко, Прокопенко, Ищенко… (продолжите сами). Корреспонденты "Взгляда-онлайн" решили выяснить, кто сейчас живет в заволжском селе, многие годы считавшемся "украинским".

Первые украинские поселения в Поволжье появились задолго до того, как эти земли (по приглашению Екатерины II) стали осваивать колонисты из центральной Европы. Об этом свидетельствуют и названия многих, доныне сохранившихся сел и деревень Саратовской области: Баланда, Красный Яр, Рудня, Хохловка, Ильмень, Узморье, Квасниковка… Квасниковка, кстати, была основана еще в 1727 году – за 20 лет до Покровской слободы, то есть нынешнего Энгельса. Теперь это фактически пригород неуклонно разрастающегося райцентра.

Основали село украинцы, переселившиеся сюда еще в начале XVIII века. Обычно в Заволжье оседали чумаки, возившие на быках соль с озера Эльтон (памятник тому быку стоит теперь в центре Энгельса). А вот первые жители Квасниковки в основном занимались "квашением шкур", отчего и пошло название этого села, которое поначалу произносилось на украинский манер – "Квасныкине".

Добраться от центра Энгельса до Квасниковки теперь несложно. Нужно проехать несколько километров на юг по очень длинному Волжскому проспекту, миновать узловую станцию Анисовка, район Мясокомбината и железнодорожной мост через Волгу. Сегодня село полностью интегрировано в транспортную систему райцентра. Прямо на повороте с Волжского проспекта работает светофор, у которого и останавливается маршрутка.

Тут мы и встретились с украинкой бабой Маней – местной старожилкой, хорошо известной всему селу. Несмотря на преклонный возраст, она решительно и непреклонно отмела наши попытки обращаться к ней по имени-отчеству: "Это еще зачем?!". А между тем, чтобы рассказать журналистам о родном селе, баба Маня даже "отложила работу". Несмотря на свои 78 лет, она ежедневно, в любую погоду поддерживает чистоту и порядок на небольшом рынке у въезда в село. Об этом нам рассказал второй провожатый – художник и организатор выставок современного искусства Сергей Дворников. Сам он признается, что в квасниковских приволжских закатах и рассветах часто черпает свое вдохновение.

Бабе Мане восторгаться местными красотами некогда. Сегодня она, кроме всех прочих своих ежедневных забот, строит дом "для семьи". У пожилой женщины семь родных детей и еще двое приемных (их она воспитывала после смерти родственницы). А теперь еще 10 внуков и уже 10 правнуков. У большинства давно свои семьи, но двое все еще продолжают жить с мамой. "Надо успеть побольше, пока жива, – поясняет баба Маня. – У младшей дочери вторая группа инвалидности, нерабочая. Так что дом я должна доделать. Я уж сколько лет ждала квартиру от государства. А как поняла, что не дождусь, решила все сама сделать. Не без помощи детей, конечно".

Женщина с гордостью проводит нас по периметру строящегося дома: "Вот тут старая изба была, а все, что дальше, – это мы уже потом сложили". С ее слов получается, что на этом месте стояла избушка 5 на 5 метров. Зато теперь здесь постепенно вырастает настоящий коттедж площадью в 100-150 квадратных метров. Единственное, что его будет отличать от большинства современных построек, так это… удобства во дворе. "Пока жива, все так и будет, – ультимативно заявляет баба Маня. – А зачем он внутри? Срамота одна…".

После этого становится окончательно ясно, кто в доме хозяин. Быть ответственной за семью женщине не привыкать. После ранней смерти мужа всю жизнь тянула ее на себе: "Он у меня русский был, а я украинка. А поженились, вроде и я русской стала, и дети теперь русские, и внуки". При этом женщина рассказывает, что уже и во времена ее юности языком общения в Квасниковке был русский. Хотя отдельные украинские слова и выражения она помнит, но употребляет их в основном как бы для присказки. Например, о доме: "Хату зроби самости, не в чужу тобi входи". Так, например, она объяснила, почему не сдала ждать помощи от государства, а решила строить дом сама.

В Квасниковке теперь много кирпичных домов, построенных вокруг бывших деревянных изб. Поселок все еще выразительно отличается от подступающей к нему многоэтажной застройки: узкие улицы, сохранившиеся кое-где на окнах резные украшения, обмазанные глиной и выбеленные известью хозяйственные постройки.

На месте бывшего сельпо расположился самый крупный в Квасниковке магазин. Чуть напротив – конкурент, "Продукты из Казахстана". В середине дня клиентов нет ни в одном. Две сотрудницы бывшего сельпо заметно скучают и не прочь пообщаться. Вопрос о местных украинцах ненадолго ставит их в тупик: "Да вроде все на русском разговаривают, без акцента. Так, если не знаешь, то и не отличишь", – отвечает одна из женщин. Но сами они не местные, а на работу сюда приезжают из поселка Мясокомбинат. В свою очередь многие аборигены каждый день едут на работу на маршрутках или в Энгельс, или в Саратов. По их словам, мы первые, кто на их памяти поднял в Квасниковке "национальный вопрос". И даже хорошо известную когда-то старожилам прибаутку про квасниковский автобус – "мчится как бешеный, хохлами обвешанный" – они впервые услышали от журналистов.

Не удалось нам отыскать следы украинской культуры и в сельской школе. Машину не из местного автопарка и людей с камерой бдительные педагоги заметили издали. Завхоз, женщина средних лет, внимательно присматривалась к нам еще до того, как мы вошли внутрь. В школе нас тут же встретила завуч, она же учительница начальных классов. С ходу проверив документы и узнав, что имеет дело с прессой, она стала проводить телефонные консультации с районным руководством: "Сейчас узнаю, имеем ли мы право с вами разговаривать…". Свою подозрительность завуч объяснила "террористической угрозой": "Знаете, какие сейчас бывают... и с документами. Я-то знаю", – заявила нам педагог так многозначительно, словно целыми днями передает преступников с рук на руки органам власти.

В просьбе пообщаться с детьми нам тоже отказали: "Только в присутствии официальных представителей!". Педагогов с украинскими корнями в школе нет. Украинский здесь не преподают, потому что никто из 130 детей и их родителей о такой потребности не заявлял. "Мы и сами не местные, приезжаем сюда на работу", – попробовала объяснить ситуацию одна из учительниц.

Зато в местной библиотеке мы быстро нашли то, что искали. Возможно потому, что сама библиотекарь Наталья Сурова, по ее словам, "частично украинка". Но и она приезжает на работу из другого села. Библиотекарь с удовольствием показала нам на полках не только труды Гоголя, но и издания Тараса Шевченко, Леси Украинки, Ивана Франко, Павло Тычины. Некоторые из книг были двуязычными, кое-что – только на украинском. Многие издания выпускались еще в 1970-х годах. Часть литературы библиотека получала по подписке, часть – из личных собраний местных жителей. Всего здесь хранится более 15 тысяч томов. Оказалось, что книги на украинском все еще востребованы: "Некоторые буквально до дыр зачитали. Стихи Леси Украинки, например". В библиотеке хранится и "Летопись села Квасниковка", собранная стараниями местных краеведов. На одном из старых снимков мы увидели и нашу бабу Маню, когда-то давно работавшую учетчицей на ферме.

Но настоящим символом украинского присутствия в селе оказался памятник солдатам, не вернувшимся с Великой Отечественной войны. Баба Маня, подводя нас к этому месту, сказала просто: "Мощный памятник. Правильный". С виду пьедестал с воином, крашенным позолотой, ничем вроде бы и не отличается от многих других сельских мемориалов. Вот только фамилии большинства погибших на фронте сельчан не оставляют сомнений в их национальности: Амельченко, Ковтуненко, Шевченко, Черноус… Из погибших большинство носили фамилию Гвоздюк – на памятной доске ее пришлось выбивать 17 раз. А всего в Квасниковку с той войны не вернулись 150 братьев, мужей и отцов.

Теперь на вопрос журналистов: "А где тут у вас украинцы живут?" – многие начинают задумываться, будто что-то вспоминают. Другие, наоборот, отвечают легко и уверенно: "Ну, положим, папа у меня русский, мама украинка, но я-то себя больше украинкой ощущаю", – отвечает с улыбкой женщина с ребенком. И, подумав, добавляет: "Мне так нравится". О событиях на Украине, о статусе Крыма здесь говорят осторожно: "Дай Бог, чтобы там все хорошо закончилось, мирно".

Время от времени по поселку проезжают и дорогие иномарки. Их водители с опаской посматривают из-за тонированных стекол на людей с фотокамерами.

"Это москвичи. Есть и питерцы, – объясняют наиболее осведомленные квасниковцы. – Скупили участки у берега. Коттеджи строят с причалами, заборы высоченные. К берегу уже не везде пройдешь. Вот это настоящие "москали". А мы – что русские, что украинцы – просто местные. Живем здесь".

Подпишитесь на наши каналы в Telegram и Яндекс.Дзен: заходите - будет интересно