Прокурору Степанову. СРОЧНО

Прокурору Саратовской области

Степанову В.Н.

СРОЧНО!

Милостивый Владимир Николаевич!

Извините, пожалуйста, старикашку разбитого и мою нелепую душу человеческую за то, что осмеливаюсь Вас беспокоить своим жалким письменным лепетом. Да не потревожит Ваши сладкие обеденные сновидения моя скромная петиция. Да не оторветесь Вы от еженощных бдений своих под фонарями красными.   

Вот уже почти четыре года прошло с того памятного и священного события, как Вы изволили поселиться на Саратовщине – по соседству со мной, но Вы меня, стрекозу больную, не знаете. Позвольте же, драгоценный Владимир Николаевич, посредством сих иероглифов пожать мысленно Вашу мозолистую руку и рассказать о беде вселенской. Быть может, стоило прийти к Вам на прием, но дело не терпит промедления, ведь здоровье нации в опасности. Сердце разрывается от страстного и горячего желания прямо сейчас излить соображения, коими полнится разум возмущенный. Только Вы способны услышать и понять волнение мое, коллегам же Вашим, позорно укрывшимся в золоченых особняках близ Сторожовки и Карабулака, доверять не пристало.  

Со мной тут вот что происходит: читаю газеты провинциальные, смотрю ТВ центральное и переживаю за нашу доблестную психиатрическую службу! Умалишенные выступают от имени партии, которую Вы и я бережем как деву прелестную, животноводов сделали знатоками бюджетов, а вавилонским блудницам доверили над детьми попечительствовать. Бывшие царьки Луной бесцеремонно торгуют, а держатели секретов кокетничают с заговорщиками. Меня тревожат сомнения: неужели Сашка Паращенкович, наш губернский врачеватель душ, утратил нюх профессиональный и смирился с собственной ленью?

Уповаю на Ваш ум и честность, Владимир Николаевич, на Вашу сердобольность и широту натуры – на то, что может положить конец эту вызывающему безобразию, этому параличу психиатрии. Экономя стремительно ускользающее от Вас время, сердечно прошу познакомиться с конкретными примерами хвори человеческой.

Шванцов Саня, бородатый завсегдатай палаты городской, страшит поступками своими и стар, и млад: то мошенников на чужеземных побережьях ловит, то медальки собачьи на мундир нацистский надевает. Позвольте, буду грубым: скоморошество в России уместно в цирке и за барским столом, но никак не в жизни публичной. Тут все должно быть в сюртуке – строго и без изыска, без карикатурного самолюбования.

Шванцов же красуется в печати, мелькает в телевизоре, визжит как баба площадная в думе городской. И он изменчив: сегодня партию ругает, а завтра руки опускает, на третий день вождя ласкает, в четвертый – снова низвергает.

Тут вычитал я давеча, что Сашка поведением своим напоминает, прости Господи мою смелость, типичнейшего шизофреника. Это у них в науке называется "амбивалентностью чувств" – настрой враждебно-агрессивный сочетается с любовью искренней и нежной. Мои просвещенные друзья-психоаналитики говорят, что это расщепление личности, которое несет угрозу окружающим. Поэтому остановить его надобно немедленно, Владимир Николаевич, хотя бы не ради практической науки, а спокойствия общественного.

Нуждается в Вашем высочайшем внимании и Дима Асляцкий, ректор одного саратовского вуза, готовящего замену нам, дряхлеющим чиновникам российским. Он многим славен раньше был – птицевод, фигляр и прожектер, но никогда так близко не соприкасался со сферами, подвластными безумию и сумасбродству. Отброшу частности, скажу лишь о его последнем выходе в свет: когда-то милый приятель подарил Диме участочек на Луне – так часто шутили над Нарциссом из Балтая; теперь Асляцкий ищет, кому недвижимость сия сгодится. Мы думали, что он, мечтая о неземной славе, снарядит космическую экспедицию за счет бюджета, но ошибались – судьба Луны доверена Павлину Клипатову, злейшему недругу Димы.

А ведь Асляцкий мог, следуя своему показному патриотизму, сделать из участочка еще один район Саратовской губернии – Столыпинский, – и провозгласить себя единственным его жителем и властелином.

Самое ужасное, Владимир Николаевич, что никто этому не удивился бы, все приняли бы Димкин пафос за безобидную клоунаду. Сжалились бы, да включили бы в сонм юродивых политсовета.

В другой стране же к такому субъекту бежали бы доктора, каждый из которых хотел бы заполучить пациента в личное распоряжение: на таком экземпляре (в силу его безнадежности) опыты ставить – высшая форма научного удовольствия.  

Простите меня, господин прокурор, но я вновь обратился к своим друзьям-почитателям Фрейда. Они называют симптом Асляцкого "жизнью в мечтах" – безудержным фантазированием, подчиненным и определяемым чужой волей.

Возмутительно преступное невнимание врачей к Коляну Бессеменецкому. Бывший начальник пенсионеров, ревностный защитник Большого Содома, а ныне несравненный специалист по бюджету провозгласил себя "учредителем партии". Мало того, что его меценатство оплачивает уездная казна, так он еще хмурит брови, когда ему об этом холопы напоминают. Расстроенный Бессеменецкий как разгневанный бегемот в зоопарке - столь же неуклюж, несуразен и смешон.  

Конечно, объяснять челяди свое особое положение в системе властного Олимпа – это тяжелая ноша для Колюни. Здесь оговорочки возможны, чего греха таить; со всякими бывало: помнится, и парламент у нас называли "местом не для дискуссий".

Но, слава Богу, "учредитель" Бессеменецкий не нарек себя "нацлидером", "нашим великим земляком" или чего хуже – "уполномоченным представителем партии жуликов и воров". Тогда бы Вы, Владимир Николаевич, наверняка сочли бы мои советы излишними, а сделали бы так, как велят Вам служебный долг и некоторые члены президиума политсовета.

Полагаю, что пока болезнь Бессеменецкого может быть излечена без правоохранительного вмешательства – простым вызовом к Паращенковичу или наставлениями партии. Право, до невроза навязчивых состояний еще далеко, нынешнее состояние Коли описывается термином психоанализа "ошибочное действие" – выраженное в словах потаенное желание, неожиданно покинувшее бессознательное и не нашедшее должного сопротивления разума.

Особо опасен для общества – Андрюшка Россошлангский. Не сочтите за донос, многоуважаемый прокурор, но этого директора партийно-коммерческого телеканала сразил "комплекс вины" (тоже фрейдисты подсказали) перед политическими отщепенцами. На днях он сходил на спектакль, само присутствие на котором для партийца – форменное безрассудство.

Россошлангский посетил концерт махровых либералов-скептиков и высокомерных графоманов из подпольной поэтической группы "Гражданин Поэт". Рукоплескал им, смеялся над гнусными шуточками о руководстве партии и правительства. Его физиономия излучала солидарность с глумлением над гордостью страны и оскорблением незыблемых ценностей политической стабильности. Не могу поверить, что Андрюшка, всегда державшийся центральных убеждений, находился в здравом уме. Скорее, это было временное помешательство: попытка извиниться перед теми, коих он публично уничтожал посредством грязно-телеканальных методов.

Как мне кажется, Россошлангский склонен к рецидиву, слишком уж он проникся псевдотворчеством этих поэтов. И кто знает, куда он пойдет потом: в ПАРНАС ли кланяться, на Марш несогласных трясти жирком, а, может, запишется в друзья на "Одноклассниках" к маргиналам Немцову и Каспарову. Лечить сейчас его надо, а то поздно будет.

Заканчивая изложение, прошу Вас, милостивый Владимир Николаевич, простить меня за откровенность, но в моем мозгу вертится навязчивая мысль, а вдруг Вы не ответите на мое письмо и не станете наказывать Паращенковича.

Слишком уж часто жители нашего губернского городка рассказывали мне, что за Вашей подписью рассылаются бумажки, в которых содержатся бессвязные оправдания прокурорского бездействия. Думаю, что эти небылицы распространяют Ваши малочисленные недоброжелатели – глупцы или умалишенные. Не судите их строго, они ведь тоже могли впасть в безумие, а таковым надо делать скидку. Они по болезни своей пакостят, а не по злому умыслу.   

С уважением к Вам и надеждой на скорый ответ,

публицист Гойда Пушистый, город Нижний Вотарас.

Тексты в разделе "Блоги" являются частным мнением авторов, а не редакционной позицией ИА "Взгляд-инфо".